Успешное действие корпуса Раевского в немалой степени способствовало войскам, возглавляемым Багратионом, завершить беспримерную операцию по овладению Аландскими островами, которые по окончании войны отходили к России.
17 сентября 1808 года было подписано перемирие. Война со Швецией закончилась. Она много дала Николаю Николаевичу. Прежде всего он освоил особенности управления войсками в лесисто-озёрном крае. Приобрёл он также опыт руководства небольшими, разобщёнными между собой отрядами не только пехоты, но и кавалерии, артиллерии, осознал важность совершения в сражениях обходов и охватов неприятеля и последующих внезапных ударов по нему.
За участие в войне со шведами Раевский был произведён 12 апреля 1808 года «за отличие» в генерал-лейтенанты и включён в свиту его императорского величества. Через два дня — 14 апреля — он был назначен дивизионным начальником 21-й пехотной дивизии, ранее находящейся под командованием генерал-лейтенанта Багратиона.
В Молдавской армии
По завершении войны со шведами Николаю Николаевичу Раевскому предложили ехать в Молдавскую армию. На Дунае, несмотря на перемирие, отношения России с Турцией по-прежнему оставались крайне напряжёнными. Известное влияние оказал на турецкое правительство и недавний союзник России Наполеон. Используя нарушение Россией условий Тильзитского договора, он стремился изолировать её от западноевропейских государств, рассчитывая на использование турецкой армии в своих интересах. В военных планах Наполеона Турция должна была вторгнуться в Россию с юго-запада и, пройдя Украину и Белоруссию, овладеть Крымом и причерноморскими землями.
Главнокомандующим Молдавской армией назначался старший сын почившего фельдмаршала Каменского граф Сергей Михайлович Каменский... Он показал себя в войне со шведами, и теперь выбор главнокомандующего пал на него. Имея в подчинении опытных военачальников, он в кампании 1810 года отличился в боях при штурме Шумлы, в сражении при Батине, при занятии Никополя. Вскоре он принял командование 3-й Западной армией, главные силы которой находились в районе Луцка.
В командование Молдавской армией вступил младший сын фельдмаршала Каменского. Не имея полководческого дара, он не приобрёл в войсках должного успеха. Об этом прямой и справедливый Раевский заявил ему во всеуслышание.
Вскоре на должность командующего Молдавской армией заступил генерал Багратион.
Прослужив недолго, он был назначен главнокомандующим 2-й Западной армией, занимавшей оборону у Волковыска и Белостока.
Перед отъездом он заверил Раевского, что тот непременно поступит в его подчинение командиром 7-го пехотного корпуса.
В 1811 году, когда война с Турцией зашла в тупик, Александр Первый назначил главнокомандующим Молдавской армией Кутузова. Приняв армию, Михаил Илларионович в первом же Рущукском сражении нанёс противнику сокрушительный удар. Он преднамеренно отвёл свою армию на левый берег Дуная, заставил противника оторваться от баз, добился расчленения его сил и, применив искусный манёвр, разгромил сорокатысячную армию под Слабодзеей.
Лишившись армии, Турция запросила мира, попыталась затянуть переговоры, но Кутузов слыл не только выдающимся полководцем, но и умелым дипломатом. Ему удалось преодолеть все трудности, и 28 мая 1812 года, всего за месяц до вторжения Наполеона в Россию, заключить выгодный Бухарестский мирный договор.
По этому договору турецкая граница отодвигалась от Днестра к Пруту, Бессарабия освобождалась от турецкого ига, значительно облегчалась участь сербов, болгар и других славянских народов. А войска Молдавской армии могли быть частично пере брошены на западную границу.
Узнав о подписании Бухарестского мирного договора, Наполеон не смог сдержать негодования:
— У этих болванов турок дарование быть биты ми! Победа Кутузова так велика, что я предвидеть этого не мог!
Принимая участие в сражениях в Молдавской армии, генерал Раевский выказал особое отличие при осаде и взятии крепости Силистрия в 1810 году, за что удостоился шпаги с бриллиантами и надписью на ней: «За храбрость». Позднее он отличился в сражениях под Шумлой.
В 1811 году Раевский вступил в командование 7-м пехотным корпусом, входившим в состав 2-й русской Западной армии.
Часть четвёртая
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА 1812 ГОДА
Начало
А кроме того, произошёл непредвиденный конфликт с императором Александром. Расторгнув брак с законной женой Жозефиной, Наполеон при казал послу в России Коленкуру спешно заручиться договором о заключении брака с младшей сестрой Александра, великой княжной Анной Павловной.
— Да ей только четырнадцать лет! — возмутилась вдовствующая императрица Мария Фёдоровна. — Пусть он подождёт.
Но не таков был император Франции, чтобы выслушивать поучения.
На торжественном приёме дипломатического корпуса в Париже он во всеуслышание обратился к русскому послу князю Куракину с гневной проповедью.
— На что надеется ваш государь? — угрожающе произнёс он, требуя, чтоб Россия незамедлительно подписала выгодное для Франции соглашение.
Оробевший Куракин ответил, что он не имеет полномочий для подписания такого акта.
— Нет полномочий? Так потребуйте себе эти полномочия! Я не хочу войны, я не могу восстановить Польшу, но вы сами хотите присоединения к России герцогства Варшавского и Данцига. Пока секретные документы вашего двора не станут открытыми, я не перестану увеличивать армию, стоящую в Германии!
Оправданий и объяснений Куракина Наполеон не принял. Заключая свою тираду, он заявил с угрозой:
— Не знаю, разобью ли я вас, но мы будем драться!
И Наполеон направился к Неману, где была сосредоточена шестисоттысячная французская армия, для осуществления своей угрозы.
Весь день 11 июня кавалькада императора находилась в пути. От частых дождей дорога раскисла, лошади с трудом тянули кареты, колеса порой по ступицу вязли в грязи. Восседавшие на передках кучера хрипло покрикивали, хлестали кнутами.
Впереди маячили верховые головной охраны, а позади трусили всадники эскадронов Старой гвардии.
Дорога вела к реке, на противоположном берегу которой был город Ковно с русскими войсками.
В головной карете ехал Наполеон. Он, рассеянно слушая спутников, думал о предстоящем деле — войне, которую он не сегодня-завтра развяжет против недавней союзницы России. Коленкур попытался было отвлечь императора от тяжких мыслей, но получил оскорбительный для себя упрёк: тот назвал его русским.
— Я не русский, мой император, я француз. И в России нёс службу по вашей воле, — ответил Коленкур с вымученной улыбкой.
— Да-да. Я помню.
Наполеон снова погрузился в мысли о России, о бывшем союзнике императоре Александре, против которого он поведёт изготовленные к войне войска.
В сумерках кавалькада подъехала к глухому хутору. Вокруг кирпичные мызы, тёмные островерхие строения, у крыльца особняка с ярко освещёнными окнами застыл строй генералов и полковников.
— Мой император, — вырос перед Наполеоном маршал Даву, — войска корпуса ждут вашего приказа, чтобы начать поход в Россию.
— За этим дело не станет. Далеко ли до города?
— До Немана одно лье, а Ковно по ту сторону.
— Распорядитесь подать коней, поедем к реке...